Название: Как в плохом кино
Размер: ~1 700 слов
Пейринг/Персонажи: Доминик де Сен-Пьер, Антон Фернер
Категория: джен
Жанр: повседневность, ангст
Рейтинг: PG-13
По заявке: Фернер/Доминик. Фернер не сработался с новым начальником - Кесслером - и вышел его выперли в отставку. Улетел куда-то на фронтир, к чёрту на кулички, кочует по провинциальным барам, пропивает контр-адмиральское выходное пособие. И сталкивается с Доминик, которая ведёт себя точно так же. У обоих много всего в прошлом и ничего в будущем, что им ещё делать после того, как на их глазах вершились судьбы галактики, а потом бац! - и бар с дощатым полом и пластиковыми столиками в каком-то ПГТ посреди колхозных полей?
читать текст
Фернер доел нехитрый обед в маленькой столовой и вышел на свежий воздух.
До вечера оставалось еще много времени, а Фернер все же не до такой степени опустился, чтобы пойти в бар днем, поэтому он убивал время, шатаясь по улочкам Шёнштадта.
Городок был и впрямь красивый, даже декоративный: нарядный и сонный, как декорация к фильму про докосмическую Терру. Жители казались ненатурально деловитыми поутру, а вечером – наигранно приветливыми. Улицы были слишком чисты и уютны, для города, в котором живут люди, а не персонажи, а с неба словно бы ежеутренне разгоняли тучи. Стены домов, выкрашенные в светлые, приятные тона, казались отставному контр-адмиралу Фернеру блеклыми, а зелень – невзрачной. Даже голоса людей смущали и настораживали своей певучей мелодичностью, в которой слышалась опасная вкрадчивость. Фернер слишком привык к ядовито-цветному и резко-белому пластику полов и стен, неуклюжим растениям в кадках, предусмотренным инструкциями, резкости команд и приказов.
Кажется, только один человек оставался неподвластен этому контрастно-машинному мирку. Но его не стало, и Фернер после этого недолго продержался на службе.
Кесслер сразу дал понять, что не собирается действовать по заветам своего предшественника. Собранную базу информации, впрочем, он оценил и велел продолжать работу в том же направлении. В конце концов, в чем, в чем, а в уме и дальновидности отказать ему было нельзя.
А в остальном – все пошло так, словно и не сменилась династия, не родилась новая империя на обломках старой. Фернер много успел увидеть малоприятного на службе у Гольденбаумов и теперь испытывал ощущение мрачного дежа вю.
Фернер пытался что-то сделать, но что изменишь, если даже толком не можешь сформулировать претензии. Ведь о пытках или угрозах речи не шло. Просто любому, кто переступал порог, ясно давали понять, что он и его права – ничто по сравнению с интересами дела.
Фернер не выдержал и пришел к Кесслеру. А тот пожал плечами и посоветовал не воевать с мельницами, тем более с призрачными.
Фернер выругался и ушел. Сначала из кабинета, потом со службы, потом уехал с Феззана, выбрав в электронном атласе городок поменьше и поскучнее.
Ушел, ушел, ушел, чужой, чужой, чужой – шуршали подошвы по тротуару. Этот звук был тоже непривычен: армейские сапоги гулко били по пластиковому полу, под их удары невозможно было раздумывать.
Золотые отблески солнца стали приобретать тепло-песочный оттенок, постепенно переходящий в розовый. Фернер Фернер ускорил шаг – пошел от окраины по косым переулкам к главной улице с помпезным названием – Императорский проспект. Если свернуть уже непосредственно с проспекта на другую улицу, как раз на пересечении будет бар «Радужный мост» - не очень уютный, бестолково шумный, при этом малолюдный. Там вечно скрежетала новомодная музыка, в которой невозможно было разобрать слова, а от многочисленных радуг, намалеванных на стенах, очень хотелось зажмуриться. И все же Фернер отчего-то предпочитал именно этот бар двум другим, более респектабельным и уютным.
Он вошел и привычно плюхнулся на табурет у стойки.
- Вечер добрый. Ну что, как обычно? – спросил бармен не очень приветливо.
- Как обычно, спасибо, - кивнул Фернер. Получив свой первый стакан виски со льдом, он не спеша отпил глоток.
Язык, нёбо и гортань слегка защипало, глоток прокатился по пищеводу, разливая тлеющее тепло. Фернер зевнул и сделал еще глоток.
Он не торопился напиваться, потому что ощущение, как голова медленно пустеет, ему нравилось и хотелось его растянуть на долгий срок.
Гремела музыка, сияли лампы, пестрели радуги на стенах. Кто-то из посетителей, топоча по деревянному полу, приплясывал в такт разнузданной мелодии. Фернер, разумеется, не принимал в этом участия, разве что иногда отбивал такт пальцами на стойке.
С каждым стаканом Фернер стучал слабее и тише, пока совсем не оцепенел. Веки начали тяжелеть, и он подумал, что пора бы уже уходить – не хватало еще заснуть возле стойки.
- Вот это встреча, просто как в плохом кино, - голос был женский, низкий и немного хриплый, определенно знакомый Фернеру. Такой раз услышишь – никогда не забудешь.
Фернер повернулся. Да, определенно, он знал эту женщину с огненно-рыжими волосами. Она мерила его высокомерным взглядом из-под опущенных век и усмехалась, скаля белые мелкие зубы.
- Здравствуйте, контр-адмирал или кто вы там, - продолжала она, играя пустым стаканом – низким, видимо, тоже от виски. – А что это вы не в форме?
- Простите, я с вами незнаком, - смутился Фернер.
- Короткая у вас память, - женщина негромко рассмеялась и отхлебнула темными губами из своего стакана. – Не узнаете, значит? Не помните?
- Не узнаю и не помню, - резко ответил Фернер и сделал солидный глоток, словно хотел смыть с языка глупое вранье.
- Узнали, - между тем констатировала Доминик де Сен-Пьер и снова усмехнулась. - И вы не рады встрече. Жалеете, что тогда ничего против меня не нашли, тогда бы вы со мной не столкнулись тут, правда?
- Читаете мысли? – хмыкнул Фернер, отвечая на ее ухмылку прищуром.
- Читаю, но не мысли, а мимику. Одно из упражнений в школе актерского мастерства. Полезно на сцене и в жизни. А вас такому не учат в ваших академиях?
- Я в Академии не учился, - Фернер нахмурился. – У меня офицерство по выслуге.
- Понятно, - протянула Доминик. – Петер, повтори, - она отправила стакан бармену.
- И мне повторите, пожалуйста, - Фернер повторил ее жест.
Они одновременно подхватили стаканы. Фернер поднял свой виски и негромко произнес:
- Прозит.
- Прозит, - отозвалась Доминик. – Спасибо, что не предлагаете угостить.
- Не имею расположения угощать вас, - отрезал Фернер.
- А я не имею расположения принимать угощение, - Доминик пожала плечами. – Наши желания совпадают, и это прекрасно. Так почему вы не в форме-то? Вас что, со службы попросили?
- Я сам попросился… со службы, - через силу ответил Фернер. – У меня есть право носить форму, но я им не пользуюсь. Вы тоже с первой нашей встречи переоделись, а мне что, нельзя? – Кажется, отстраненно подумал Фернер, я уже пьяный, что-то рановато. Он окинул с ног до головы целомудренный наряд госпожи де Сен-Пьер – черный свитер и длинную широкую юбку. Совсем не похоже на то платье с разрезами, в котором ее арестовали. Даже запах изменился. В прошлый раз от нее пахло тяжелыми, сладкими духами, после допроса даже кабинет пришлось проветривать. А теперь она надушилась чем-то легким и чистым, кажется, какими-то весенними цветами.
- Да можно вам переодеться, можно, - Доминик махнула рукой с зажатым стаканом, каким-то чудом не расплескав алкоголь. – Выходит, поднадоело вам форму носить.
- Да не в том же дело, - Фернер с увесистым стуком отставил полупустой стакан. – Просто как-то… не знаю… - как ни странно, неудержимо хотелось объясниться перед этой женщиной. - Вот я иду по городу – и если я в форме, то что-то получается неправильно, не так, как надо.
- Неуместно. Несочетаемо, - договорила Доминик. – Да, я понимаю, что вы хотите сказать. Форма мешает вам быть своим в этом городе, верно? Но тогда почему вы не смените место жительства?
- А вы?
- А почему вас это интересует?
- А вас?
Их разговор все больше напоминал старинное фехтование. Один делает выпад, другой парирует и тоже делает выпад, а другой парирует и так до бесконечности. При этом оба не слишком твердо держат оружие и не собираются доводить дело до кровопролития.
- И все же, прятаться логичнее в большом городе, а не в тихом захолустье?
- Ошибаетесь, - де Сен-Пьер постаралась скрыть торжество. – Прятаться лучше всего там, где не будут искать.
- А что, - она раскрылась, и Фернер не преминул сделать выпад, - вам есть смысл прятаться? - Кажется, он подловил эту женщину.
- А вам?
Ни йотуна он не подловил: это она его подловила.
- А кто сказал, что я прячусь? – спросил Фернер, улыбаясь поверх стакана. Отпил виски, чтобы сделать паузу, и добавил: - Мне прятаться не от кого.
- Равно как и мне, - Доминик отставила стакан. – А если вам интересно, почему я прижилась в этом захолустье, поясняю: просто мне здесь нравится.
- И вам не скучно? – глупо рассмеялся Фернер.
- Скучно. Мне везде скучно. После того, где и кем я была. Впрочем, как и вам. Ведь правда?
Доминик де Сен-Пьер негромко, грустно рассмеялась.
- Мы ведь так похожи, - добавила она.
- Интересно, чем? – Фернер тоже не удержался от пьяного смешка, но, поглядев на Доминик, предпочел чуть отодвинуться.
- Есть такая старая-престарая сказка, - медленно, чуть нараспев заговорила Доминик. -
Про волшебный народ и их чудесные плоды. Если человек их отведает, то вся другая пища будет казаться безвкусна, как пепел. – Последнее слово она произнесла с легким придыханием. Фернер видел, как дрогнули, изогнувшись, ее губы, слегка блестящие от виски.
- Как пепел, - повторил он. Да, верно. Все сгорело, истлело, развеялось, не осталось ничего, кроме пепла, но… откуда она это знает?
- Что же такое вы отведали, - он все еще пытался продолжать этот маленький поединок, - что вам теперь все кажется безвкусно?
- То же, что и вы, - Доминик слегка качнула головой, волосы колыхнулись, скользя по плечам и шее.
- Что и я? – с искренним удивлением уточнил Фернер.
- Конечно, - усмехнулась Доминик. – Подумайте. Разве мы не были рядом с теми, кому довелось прикоснуться к пружинам, движущим мир? Разве на нас не упала тень их славы? И, наверное, нам обоим было бы что рассказать, правда? Вы никогда не думали о мемуарах?
- Не думал! – Фернер помрачнел и резким ударом отставил пустой стакан. – А теперь послушайте меня! Я не имею привычки много болтать, так что рассказывать мне не о чем. Я никогда не гнался за тем, чтобы получить славу, тем более приобщиться к чужой. Я не актер, знаете ли, человек не публичный. Просто я делал свое дело. И напоследок – те, кому я служил, не двигали пружины мира. Они творили мир заново, а я просто делал что мог и что был должен. Так что не извольте меня с вами равнять! – он не удержался и повысил голос.
- Ну-ну, - Доминик тоже отставила свой стакан. – А теперь, выходит, перетворение мира окончено, вам больше нечего делать? Что-то сомнительно. Впрочем, я догадываюсь, что произошло. Ушли ваши прежние покровители, пришли на их место другие, а новая метла, как известно…
- Всё было не так! - Фернер даже вскочил с места. – У меня не было покровителей, и меня не вынуждали уйти, я выбрал это сам.
- Почему?
- Да что же вам, нравится задавать дурацкие вопросы? – Фернер плюхнулся обратно на барный табурет.
- А хоть бы и нравится, - Доминик пожала круглым плечом. – Так почему?
- Не сработался методами… - вспышка гнева и спокойная реакция Доминик отрезвила Фернера в прямом и переносном смысле. Он сидел теперь смирно, как проштрафившийся школьник, и, мысленно ругая себя, силился больше ничего не натворить.
- Методами, - протянула Доминик и поджала губы. – Понятно, понятно. И я полагаю, были недовольны вы, а не вами.
- Полагайте, что хотите, - Фернер встал с места. – Сколько с меня? – торопливо спросил он, хотя еще не настолько, право же, спился, чтобы сбиться со счета и позабыть, сколько порций успел выцедить.
- Пока вы не ушли, - Доминик картинным жестом посмотрела на Фернера поверх стекла. – Есть разные люди, чьи методы вызывают отвращение: фанатики, например, которым цель важнее средств, или мерзавцы без чести и совести, да исполнители, наконец, те, которые не думают, а просто делают, что приказали. Но они могут действовать только с попустительства таких чистоплюев, как вы.
- Об этом не вам судить! – отрезал Фернер, швырнул на стойку деньги и быстрыми шагами вылетел из дверей бара.
Пока он уходил, в ритм шагов вплетались острые, хлесткие фразы, которыми можно было ответить этой дерзкой женщине. Конечно, возвращаться ради такой глупости он не собирался.
Доминик зевнула.
- Пожалуй, я тоже пойду. Петер, держи.
Она аккуратно отсчитала деньги – за выпивку и чаевые.
- Часто он сюда ходит? – спросила она бармена.
- Да каждый день, - усмехнулся Петер. – Это он еще рано смылся, обычно чуть не до утра сидит, и хоть бы раз чаевые оставил. Хорошо хоть не дебоширит.
- Понятно, - вздохнула Доминик. – Странно, что я его раньше не видела.
- И больше вряд ли увидишь, ты его здорово напугала, теперь он едва ли вернется, - Петер негромко рассмеялся.
- Нет, вернется обязательно, или я ничего не понимаю в людях.
И Доминик де Сен-Пьер, картинно улыбнувшись на прощание, покинула «Радужный мост».
Размер: ~1 700 слов
Пейринг/Персонажи: Доминик де Сен-Пьер, Антон Фернер
Категория: джен
Жанр: повседневность, ангст
Рейтинг: PG-13
По заявке: Фернер/Доминик. Фернер не сработался с новым начальником - Кесслером - и вышел его выперли в отставку. Улетел куда-то на фронтир, к чёрту на кулички, кочует по провинциальным барам, пропивает контр-адмиральское выходное пособие. И сталкивается с Доминик, которая ведёт себя точно так же. У обоих много всего в прошлом и ничего в будущем, что им ещё делать после того, как на их глазах вершились судьбы галактики, а потом бац! - и бар с дощатым полом и пластиковыми столиками в каком-то ПГТ посреди колхозных полей?
читать текст
Фернер доел нехитрый обед в маленькой столовой и вышел на свежий воздух.
До вечера оставалось еще много времени, а Фернер все же не до такой степени опустился, чтобы пойти в бар днем, поэтому он убивал время, шатаясь по улочкам Шёнштадта.
Городок был и впрямь красивый, даже декоративный: нарядный и сонный, как декорация к фильму про докосмическую Терру. Жители казались ненатурально деловитыми поутру, а вечером – наигранно приветливыми. Улицы были слишком чисты и уютны, для города, в котором живут люди, а не персонажи, а с неба словно бы ежеутренне разгоняли тучи. Стены домов, выкрашенные в светлые, приятные тона, казались отставному контр-адмиралу Фернеру блеклыми, а зелень – невзрачной. Даже голоса людей смущали и настораживали своей певучей мелодичностью, в которой слышалась опасная вкрадчивость. Фернер слишком привык к ядовито-цветному и резко-белому пластику полов и стен, неуклюжим растениям в кадках, предусмотренным инструкциями, резкости команд и приказов.
Кажется, только один человек оставался неподвластен этому контрастно-машинному мирку. Но его не стало, и Фернер после этого недолго продержался на службе.
Кесслер сразу дал понять, что не собирается действовать по заветам своего предшественника. Собранную базу информации, впрочем, он оценил и велел продолжать работу в том же направлении. В конце концов, в чем, в чем, а в уме и дальновидности отказать ему было нельзя.
А в остальном – все пошло так, словно и не сменилась династия, не родилась новая империя на обломках старой. Фернер много успел увидеть малоприятного на службе у Гольденбаумов и теперь испытывал ощущение мрачного дежа вю.
Фернер пытался что-то сделать, но что изменишь, если даже толком не можешь сформулировать претензии. Ведь о пытках или угрозах речи не шло. Просто любому, кто переступал порог, ясно давали понять, что он и его права – ничто по сравнению с интересами дела.
Фернер не выдержал и пришел к Кесслеру. А тот пожал плечами и посоветовал не воевать с мельницами, тем более с призрачными.
Фернер выругался и ушел. Сначала из кабинета, потом со службы, потом уехал с Феззана, выбрав в электронном атласе городок поменьше и поскучнее.
Ушел, ушел, ушел, чужой, чужой, чужой – шуршали подошвы по тротуару. Этот звук был тоже непривычен: армейские сапоги гулко били по пластиковому полу, под их удары невозможно было раздумывать.
Золотые отблески солнца стали приобретать тепло-песочный оттенок, постепенно переходящий в розовый. Фернер Фернер ускорил шаг – пошел от окраины по косым переулкам к главной улице с помпезным названием – Императорский проспект. Если свернуть уже непосредственно с проспекта на другую улицу, как раз на пересечении будет бар «Радужный мост» - не очень уютный, бестолково шумный, при этом малолюдный. Там вечно скрежетала новомодная музыка, в которой невозможно было разобрать слова, а от многочисленных радуг, намалеванных на стенах, очень хотелось зажмуриться. И все же Фернер отчего-то предпочитал именно этот бар двум другим, более респектабельным и уютным.
Он вошел и привычно плюхнулся на табурет у стойки.
- Вечер добрый. Ну что, как обычно? – спросил бармен не очень приветливо.
- Как обычно, спасибо, - кивнул Фернер. Получив свой первый стакан виски со льдом, он не спеша отпил глоток.
Язык, нёбо и гортань слегка защипало, глоток прокатился по пищеводу, разливая тлеющее тепло. Фернер зевнул и сделал еще глоток.
Он не торопился напиваться, потому что ощущение, как голова медленно пустеет, ему нравилось и хотелось его растянуть на долгий срок.
Гремела музыка, сияли лампы, пестрели радуги на стенах. Кто-то из посетителей, топоча по деревянному полу, приплясывал в такт разнузданной мелодии. Фернер, разумеется, не принимал в этом участия, разве что иногда отбивал такт пальцами на стойке.
С каждым стаканом Фернер стучал слабее и тише, пока совсем не оцепенел. Веки начали тяжелеть, и он подумал, что пора бы уже уходить – не хватало еще заснуть возле стойки.
- Вот это встреча, просто как в плохом кино, - голос был женский, низкий и немного хриплый, определенно знакомый Фернеру. Такой раз услышишь – никогда не забудешь.
Фернер повернулся. Да, определенно, он знал эту женщину с огненно-рыжими волосами. Она мерила его высокомерным взглядом из-под опущенных век и усмехалась, скаля белые мелкие зубы.
- Здравствуйте, контр-адмирал или кто вы там, - продолжала она, играя пустым стаканом – низким, видимо, тоже от виски. – А что это вы не в форме?
- Простите, я с вами незнаком, - смутился Фернер.
- Короткая у вас память, - женщина негромко рассмеялась и отхлебнула темными губами из своего стакана. – Не узнаете, значит? Не помните?
- Не узнаю и не помню, - резко ответил Фернер и сделал солидный глоток, словно хотел смыть с языка глупое вранье.
- Узнали, - между тем констатировала Доминик де Сен-Пьер и снова усмехнулась. - И вы не рады встрече. Жалеете, что тогда ничего против меня не нашли, тогда бы вы со мной не столкнулись тут, правда?
- Читаете мысли? – хмыкнул Фернер, отвечая на ее ухмылку прищуром.
- Читаю, но не мысли, а мимику. Одно из упражнений в школе актерского мастерства. Полезно на сцене и в жизни. А вас такому не учат в ваших академиях?
- Я в Академии не учился, - Фернер нахмурился. – У меня офицерство по выслуге.
- Понятно, - протянула Доминик. – Петер, повтори, - она отправила стакан бармену.
- И мне повторите, пожалуйста, - Фернер повторил ее жест.
Они одновременно подхватили стаканы. Фернер поднял свой виски и негромко произнес:
- Прозит.
- Прозит, - отозвалась Доминик. – Спасибо, что не предлагаете угостить.
- Не имею расположения угощать вас, - отрезал Фернер.
- А я не имею расположения принимать угощение, - Доминик пожала плечами. – Наши желания совпадают, и это прекрасно. Так почему вы не в форме-то? Вас что, со службы попросили?
- Я сам попросился… со службы, - через силу ответил Фернер. – У меня есть право носить форму, но я им не пользуюсь. Вы тоже с первой нашей встречи переоделись, а мне что, нельзя? – Кажется, отстраненно подумал Фернер, я уже пьяный, что-то рановато. Он окинул с ног до головы целомудренный наряд госпожи де Сен-Пьер – черный свитер и длинную широкую юбку. Совсем не похоже на то платье с разрезами, в котором ее арестовали. Даже запах изменился. В прошлый раз от нее пахло тяжелыми, сладкими духами, после допроса даже кабинет пришлось проветривать. А теперь она надушилась чем-то легким и чистым, кажется, какими-то весенними цветами.
- Да можно вам переодеться, можно, - Доминик махнула рукой с зажатым стаканом, каким-то чудом не расплескав алкоголь. – Выходит, поднадоело вам форму носить.
- Да не в том же дело, - Фернер с увесистым стуком отставил полупустой стакан. – Просто как-то… не знаю… - как ни странно, неудержимо хотелось объясниться перед этой женщиной. - Вот я иду по городу – и если я в форме, то что-то получается неправильно, не так, как надо.
- Неуместно. Несочетаемо, - договорила Доминик. – Да, я понимаю, что вы хотите сказать. Форма мешает вам быть своим в этом городе, верно? Но тогда почему вы не смените место жительства?
- А вы?
- А почему вас это интересует?
- А вас?
Их разговор все больше напоминал старинное фехтование. Один делает выпад, другой парирует и тоже делает выпад, а другой парирует и так до бесконечности. При этом оба не слишком твердо держат оружие и не собираются доводить дело до кровопролития.
- И все же, прятаться логичнее в большом городе, а не в тихом захолустье?
- Ошибаетесь, - де Сен-Пьер постаралась скрыть торжество. – Прятаться лучше всего там, где не будут искать.
- А что, - она раскрылась, и Фернер не преминул сделать выпад, - вам есть смысл прятаться? - Кажется, он подловил эту женщину.
- А вам?
Ни йотуна он не подловил: это она его подловила.
- А кто сказал, что я прячусь? – спросил Фернер, улыбаясь поверх стакана. Отпил виски, чтобы сделать паузу, и добавил: - Мне прятаться не от кого.
- Равно как и мне, - Доминик отставила стакан. – А если вам интересно, почему я прижилась в этом захолустье, поясняю: просто мне здесь нравится.
- И вам не скучно? – глупо рассмеялся Фернер.
- Скучно. Мне везде скучно. После того, где и кем я была. Впрочем, как и вам. Ведь правда?
Доминик де Сен-Пьер негромко, грустно рассмеялась.
- Мы ведь так похожи, - добавила она.
- Интересно, чем? – Фернер тоже не удержался от пьяного смешка, но, поглядев на Доминик, предпочел чуть отодвинуться.
- Есть такая старая-престарая сказка, - медленно, чуть нараспев заговорила Доминик. -
Про волшебный народ и их чудесные плоды. Если человек их отведает, то вся другая пища будет казаться безвкусна, как пепел. – Последнее слово она произнесла с легким придыханием. Фернер видел, как дрогнули, изогнувшись, ее губы, слегка блестящие от виски.
- Как пепел, - повторил он. Да, верно. Все сгорело, истлело, развеялось, не осталось ничего, кроме пепла, но… откуда она это знает?
- Что же такое вы отведали, - он все еще пытался продолжать этот маленький поединок, - что вам теперь все кажется безвкусно?
- То же, что и вы, - Доминик слегка качнула головой, волосы колыхнулись, скользя по плечам и шее.
- Что и я? – с искренним удивлением уточнил Фернер.
- Конечно, - усмехнулась Доминик. – Подумайте. Разве мы не были рядом с теми, кому довелось прикоснуться к пружинам, движущим мир? Разве на нас не упала тень их славы? И, наверное, нам обоим было бы что рассказать, правда? Вы никогда не думали о мемуарах?
- Не думал! – Фернер помрачнел и резким ударом отставил пустой стакан. – А теперь послушайте меня! Я не имею привычки много болтать, так что рассказывать мне не о чем. Я никогда не гнался за тем, чтобы получить славу, тем более приобщиться к чужой. Я не актер, знаете ли, человек не публичный. Просто я делал свое дело. И напоследок – те, кому я служил, не двигали пружины мира. Они творили мир заново, а я просто делал что мог и что был должен. Так что не извольте меня с вами равнять! – он не удержался и повысил голос.
- Ну-ну, - Доминик тоже отставила свой стакан. – А теперь, выходит, перетворение мира окончено, вам больше нечего делать? Что-то сомнительно. Впрочем, я догадываюсь, что произошло. Ушли ваши прежние покровители, пришли на их место другие, а новая метла, как известно…
- Всё было не так! - Фернер даже вскочил с места. – У меня не было покровителей, и меня не вынуждали уйти, я выбрал это сам.
- Почему?
- Да что же вам, нравится задавать дурацкие вопросы? – Фернер плюхнулся обратно на барный табурет.
- А хоть бы и нравится, - Доминик пожала круглым плечом. – Так почему?
- Не сработался методами… - вспышка гнева и спокойная реакция Доминик отрезвила Фернера в прямом и переносном смысле. Он сидел теперь смирно, как проштрафившийся школьник, и, мысленно ругая себя, силился больше ничего не натворить.
- Методами, - протянула Доминик и поджала губы. – Понятно, понятно. И я полагаю, были недовольны вы, а не вами.
- Полагайте, что хотите, - Фернер встал с места. – Сколько с меня? – торопливо спросил он, хотя еще не настолько, право же, спился, чтобы сбиться со счета и позабыть, сколько порций успел выцедить.
- Пока вы не ушли, - Доминик картинным жестом посмотрела на Фернера поверх стекла. – Есть разные люди, чьи методы вызывают отвращение: фанатики, например, которым цель важнее средств, или мерзавцы без чести и совести, да исполнители, наконец, те, которые не думают, а просто делают, что приказали. Но они могут действовать только с попустительства таких чистоплюев, как вы.
- Об этом не вам судить! – отрезал Фернер, швырнул на стойку деньги и быстрыми шагами вылетел из дверей бара.
Пока он уходил, в ритм шагов вплетались острые, хлесткие фразы, которыми можно было ответить этой дерзкой женщине. Конечно, возвращаться ради такой глупости он не собирался.
Доминик зевнула.
- Пожалуй, я тоже пойду. Петер, держи.
Она аккуратно отсчитала деньги – за выпивку и чаевые.
- Часто он сюда ходит? – спросила она бармена.
- Да каждый день, - усмехнулся Петер. – Это он еще рано смылся, обычно чуть не до утра сидит, и хоть бы раз чаевые оставил. Хорошо хоть не дебоширит.
- Понятно, - вздохнула Доминик. – Странно, что я его раньше не видела.
- И больше вряд ли увидишь, ты его здорово напугала, теперь он едва ли вернется, - Петер негромко рассмеялся.
- Нет, вернется обязательно, или я ничего не понимаю в людях.
И Доминик де Сен-Пьер, картинно улыбнувшись на прощание, покинула «Радужный мост».
-
-
21.01.2014 в 00:10-
-
21.01.2014 в 00:17-
-
21.01.2014 в 11:23именно так я примерно и представляла себе эту историю. Доминик хладнокровна и коварна, а Фернер ведётся на провокации, нервишки-то подрасшатаны всем случившимся
-
-
21.01.2014 в 17:52-
-
21.01.2014 в 17:59-
-
21.01.2014 в 18:05-
-
21.01.2014 в 18:30нет-нет, предполагалось ровно то, что написал автор
-
-
21.01.2014 в 18:45-
-
21.01.2014 в 18:57-
-
27.01.2014 в 08:01Фернер злится, Доминик приостановилась... И не известно, как еще все разорвется.