Работа №4

[logh-newyear]

Название: Всё могло быть не так, всё могло быть иначе
Размер: ~1 200 слов
Персонажи/пейринг: Пауль фон Оберштайн, НМП
Категория: джен
Жанр: оживлялка
Рейтинг: G
По заявке: что-нибудь доброжелательное с Оберштайном, без чрезмерного ангста и юста или полной безнадеги.
Примечание: Свободное участие

Осколками посекло стены, взрывной волной выбило окна и опрокинуло мебель, в воздухе еще стоял горький дымный запах после взрыва. Внимание всех в комнате было сосредоточено на человеке, лежавшем на диване. Страшная рана в боку, разорванные ткани и органы, обнажённые желтоватые кости… Врач – совсем мальчишка, из дежурной бригады, прикомандированной к военной полиции, - рукавом стёр пот со лба. Пока обрабатывал рану, держался, загнав страх куда-то глубоко под сердце, чтобы не дрожала рука. Такого высокопоставленного пациента у него еще не было. Здесь должна была работать бригада из 4 отдела Управления имперской медицины, те, что обслуживают верхушку Рейха. Но они все в другой части дворца, там, где в эти минуты умирает великий человек, кайзер Райнхард фон Лоэнграмм. А сюда распоряжением адмирала Кесслера направили ту бригаду, которая оказалась поблизости.

Ничего, рану он обработал «заморозкой», всё равно ткани придется удалять, главное было – остановить кровотечение. Доставить пациента в госпиталь, а там – уже ответственность хирургов и технологов-протезистов. Выпрямил затёкшую спину и распорядился:
- Нужна срочная операция. Отправьте его немедленно в военный госпиталь!
- Нет нужды, - голос пациента был тих и вроде бы лишен любых интонаций. Кроме интонации власти, которая звучала монотонно, на одной ноте, и от этой ноты хотелось вытянуться во фрунт и взять под козырёк.
- Это не только лицемерие, но и лишняя… - договорить пациент не успел.

Годом раньше

Дитрих Нойман не так уж и рад был этой долгосрочной стажировке. Сразу после окончания Медицинской академии направлен на Хайнессен в составе флота адмирала фон Ройенталя, а там прикомандирован к Центральному госпиталю Хайнессенполиса. В порядке обмена опытом. А чем там меняться? Всем известно, что медицина Рейха на порядок лучше, чем у каких-то мятежников. На порядок - это, конечно, преувеличение, но преимущества централизованных исследований, армейской дисциплины и единой государственной политики в области медицины неоспоримы. Так учили в Медицинской академии.

Как оказалось, неправильно учили. Медицина была не лучше и не хуже. Где-то чуть впереди были имперские разработки, где-то альянсовские, лекарства вообще практически не отличались (похоже, новые разработки каждой из сторон через Феззан передавались быстро). А вот отношение различалось принципиально. Это Дитрих узнал на первом же дежурстве.

Первое дежурство ему доверили дней через десять совместной работы, до этого в основном водили "с экскурсиями", как он про себя называл рассказы приставляемых к нему коллег. Те сначала долго говорили на какие-нибудь профессиональные темы, потом осторожно поручали что-нибудь - несложную манипуляцию, работу ассистента. Внимательно наблюдали, что и как он делает. Дитрих в эти моменты чувствовал себя как на экзамене. Но постепенно лекции становились короче, поручения - сложнее. Похоже, коллеги тоже были сначала невысокого мнения о медицине другой стороны, вот и проверяли. Убедились, что на него можно положиться. Не зря он во время учебы работал в Одинском центре военной медицины. И вот - дежурство.

Видимо, доверяли Дитриху не полностью. Потому что профессор Джексон, зав отделением, материализовался буквально из воздуха. Когда привезли того парня, что разбился на мотоцикле.

Тяжелые травмы, но в сознании. И твердо, чётко произнёс:
- Оставьте меня, не возитесь. Я хочу умереть! Поняли?! - и Дитрих, как положено, отступил на шаг. Дать человеку достойно принять смерть - один из этических принципов, которым гордится медицина Рейха. Возник ещё пятьсот лет назад. И все ему следуют. Если раненый заявляет о своем нежелании получить врачебную помощь - это его право. Этот пункт включён в Клятву врача Рейха, которую даёт каждый выпускник Медицинской академии, надевая белый китель с короткими рукавами и эмблемой медицинской службы на груди.

Только профессор Джексон, как выяснилось, давал совсем другую клятву. Увидев, как Дитрих сделал шаг назад, он - другого слова не подберешь - рявкнул на него:
- Чего стоишь? Растерялся?! В операционную, живо! - и оттолкнул его от капсулы с раненым.

Конечно, Дитрих не растерялся. Он просто выполнял свой долг и свою клятву. После дежурства у него был долгий разговор с профессором Джексоном. Тот тоже и не подозревал, как принципиально различаются их взгляды на профессию.

После этого разговора Дитрих нашел в информхранилище, скачал и распечатал для себя ту клятву врача, которую давали альянсовцы. В принципе было похоже, но двух пунктов не было – того самого, про право человека на достойную смерть, и еще одного, про обязанность врача способствовать улучшению человеческой расы, выявляя все случаи неполноценности и сообщая о них.

А потом Дитрих как-то привык к этому другому взгляду. Что вытаскивать надо каждого, до последнего, не опуская рук, не слушая приказов и ругательств, используя любой мизерный шанс - никто не вправе приказать врачу отступить, если тот может спасти или хотя бы попытаться спасти. Даже сам раненый. Даже сам командующий. Даже сам кайзер.

Смерть флот-адмирала фон Ройенталя в госпитале обсуждали, не скрывая презрения в адрес имперских коллег. Мятежник не мятежник, приказал не приказал - а попади он к профессору Джексону, остался бы жив. Дитрих ходил с опущенной головой, ему - впервые - было стыдно. Он же видел, как вытаскивали буквально с того света, не разбирая, имперский солдат, альянсовский мятежник или случайный обыватель, хочет, не хочет – наше дело вытащить, а там сам разберется, жить ему или не жить. Чтобы человек после ранения две недели продолжал жить, ходить, отдавать приказы и в итоге всё-таки умер от ран – такого в Центральном госпитале Хайнессенполиса не могли себе вообразить.

Когда после завершения мятежа флот Ройенталя расформировывали и разбрасывали по разным частям, Дитрих написал рапорт – отчёт о стажировке. Наверно, отчёт получился толковый, потому что военврач 3 ранга Дитрих Нойман получил досрочно очередное звание и был направлен на Феззан. Мало кто во флоте Ройенталя получил очередное звание даже в срок. Да и назначения в основном были в дальние гарнизоны. Так что можно сказать – Дитриху повезло.

На Феззане он попал в Медицинское подразделение военной полиции, по сути – военная скорая помощь. Приходилось выезжать на взрывы, перестрелки, задержания терраистов. И сегодня вызвали на очередной инцидент – и вдруг оказалось, что жертвой теракта стал сам Военный министр.

Итак…

- Нужна срочная операция. Отправьте его немедленно в военный госпиталь!
- Нет нужды, - голос пациента был тих и вроде бы лишен любых интонаций, кроме интонации власти.
- Это не только лицемерие, но и лишняя… - договорить пациент не успел. Дитрих оглянулся на стоявших в двух шагах военных и рявкнул в точности как профессор Джексон когда-то:
- Что застыли? К реанимобилю, за капсулой! Бегом! Счёт на секунды! – тех как ветром сдуло. Медбрат замер с подносом в руках, с ужасом глядя на врача, нарушающего свою врачебную клятву.
- Адреналин в центральную вену, живо! Наша задача – дотянуть его до капсулы, а там подключить к системам жизнеобеспечения. – И тут же, заметив, что пациент пытается опять начать говорить, снова рявкнул:
- Молчать! Лежать! Выживете – тогда и будете командовать!
- Завещание… Скажите…
- Сами скажете! Потом! Сейчас молчать! – медбрат уже вводил иглу в вену. Дитрих держал пальцы на сонной артерии, отслеживая пульс, из коридора были слышны топот сапог и какое-то позвякивание – похоже, капсулу и впрямь катили бегом.

Они успели. Искусственная кома, переливание крови, постоянная стимуляция работы сердца – до операционного стола военный министр дожил. Новых вызовов не было, так что Дитрих с медбратом заехали в небольшое кафе перекусить.
- Ну и зачем мы его вытаскивали? Как он будет жить – без печени? – медбрат говорил, глядя куда-то в сторону.
- Как без глаз всю жизнь живёт, так и без печени будет. Говорят, последняя модель протеза даже позволяет пить спиртное. Так что привыкнет.
- Если всё-таки выживет.
- Если выживет… - согласился Дитрих. – Но что бы ему теперь и не выжить?