Название: Прощай, далекий свет
Размер: ~1280 слов
Персонажи/пейринг: Вален, Лютц
Категория: джен
Жанр: поминки
Рейтинг: G
По заявке: текст про Валена или Шумахера, не слэш, не выше R
Примечание: стихи starsword
читать дальшеКрейсер новой флагманской серии "Барбаросса" был систер-шипом "Брунгильды". Стремительный силуэт, изящество очертаний. Но ему больше не суждено вести в бой флот. Никто из адмиралов Рейха не осмелится ступить на него, чтобы сделать своим.
Вице-адмирал Вален приложил свою ID-карту к замку. Теперь у него был доступ. Он уже бывал в этой каюте, она почти ничем не отличалась от его собственной. Собрать вещи и бумаги погибшего, чтобы отправить родным. Адмиралам для адмиралов нечасто приходится это делать.
В каюте царил идеальный порядок. Вален подошел к книжному шкафу. За стеклом - ровные ряды темных папок с документами, несколько книг. И - фотография. Два мальчика лет десяти и светловолосая девушка. Чуть ли не единственная индивидуальная деталь. Обычно каюта приобретает отпечаток личности жильца, но здесь нужно было приглядываться, чтобы что-то увидеть. Вален подумал, что это и есть отражение хозяина каюты - безупречная учтивость, точность, аккуратность, а все остальное спрятано глубоко под этой броней. И теперь этого нет нигде, и никому уже не узнать, что же кипело там, внутри, а что кипело - Вален не сомневался никогда, с того самого дня, когда высокий для своих лет подросток занял свое место в рубке малого крейсера "Гадкий утенок", на котором Вален был старшим помощником.
Нечего тянуть, надо приниматься за дело. От того, что он будет тут сидеть и вспоминать, время не повернется вспять и никого не воскресит.
Вален сложил все личное имущество, которое нашел, в стандартную пластиковую коробку, и сел за рабочий стол. Документы надлежало разобрать и разослать - подписанные исполнителям, неподписанные - тем, кто будет ими заниматься вместо Кирхайса. Так, и прежде всего - вызвать его адъютанта.
Вален набрал на комме вызов вестового. Тот явился почти сразу. Как будто ждал под дверью. Вытянулся по струнке, доложился. Получил приказания и побежал исполнять.
Через четверть часа Вален погрузился в дела временно своей группы флотов, и дел хватило до вечера. Но зато уже можно было опечатывать комм и каюту командующего. Управление флотами теперь переброшено на него и на Лютца... правда, Лютц пока занимается Гайерсбургом. Теперь можно и обратно в крепость, и, может, выпить чего-нибудь...
Дверь постучали. Вален нажал кнопку, дверь уехала в стену. На пороге стоял Лютц, за его спиной маячил белокурый парнишка-вестовой с подносом в руках.
- Ты, я вижу, закончил с делами, - сказал Лютц. - Я тоже.
Он забрал у вестового поднос с ужином на двоих и бутылкой вина и отослал парня.
- Третий день. Вроде положено поминать.
- Прямо здесь предлагаешь? - спросил Вален.
- Ко мне идти долго, к тебе тоже, а на станции...
Вален кивнул. Станция Гайерсбург вызывала у него безотчетную тревогу. Все время казалось, что кто-то смотрит в спину, крадется за углом. В отличие от Изерлона здесь никогда не стоял полный гарнизон, поэтому внутренний город так и не расконсервировали, даже Брауншвейг не стал с этим морочиться, ограничившись секторами казарм и офицерских квартир. "Благородное воинство" верило, что Гайерсбург - это ненадолго, и нет нужды возиться с теплицами, полным циклом замкнутой биосферы и жизненным пространством, а также рабочей силой для обслуживания всего этого.
Два адмирала сели в кресла у кофейного столика.
- Как дела на станции? - спросил Вален, снимая с тарелки стеклянную крышку.
- Его Превосходительство более-менее пришел в себя, - Лютц сразу понял, что именно интересовало Валена. - Выглядит как после тяжелой болезни, но...
- Понятно.
Они молча разлили вино в бокалы, выпили. И молчали, пока тарелки не опустели.
- Ты его знал раньше? - Лютц налил по второму кругу.
- Служил с ним на корабле. Знаешь, такого офицера безопасности у меня никогда не было.
- Безопасности?
- Ну. Капитану крейсера адъютант, знаешь ли, не положен. А капитан у нас был...
***
- ...фрегаттен-капитан Райнхард фон Мюзель.
- Офицер безопасности, старший лейтенант Зигфрид Кирхайс!
Старший помощник капитан-лейтенант Самуэль Вален сморгнул, и картинка перед глазами обрела истинный масштаб. Новоназначенный капитан ростом был чуть выше его плеча, но не был карликом. Новоназначенный офицер безопасности тоже. Перед старшим помощником стояли два подростка в шитых серебром мундирах офицеров Рейхсфлота. Шитье и сбило Валена с толку. Будь парни лысопогонными кадетами, он бы сразу определил их возраст - лет семнадцать, младше даже призывников. Белобрысый капитан смотрел зло, настороженно, плотно сжав губы, медно-рыжий безопасник вежливо улыбался над его плечом.
Ну и Хёгг с ними, подумал старший помощник. Ему не привыкать командовать кораблем из-за спины ленивого и невежественного капитана. Прошлый, списанный куда-то в штаб, был как раз таким. Главное, чтобы этим юным карьеристам хватило ума молча украшать собой мостик и не приказывать всякой ерунды. Он пригласил их следовать за собой, и, разворачиваясь, поймал внимательный, лукавый взгляд рыжего. И поежился - показалось, что тот знает, о чем он подумал.
Как оказалось впоследствии, рыжий действительно знал.
***
- ...и ты понимаешь, они его зауважали. Безопасника.
Лютц помотал головой:
- Не представляю. Их обычно терпеть не могут или подхалимничают.
- Вот я тебе говорю. Он всем делом напомнил, что безопасник отвечает за оборону корабля прежде всего. Я уж не знаю, как он выкручивался с отчетами в управление безопасности, а оборону он застроил почти идеально.
- Он не делал ничего особенного, - медленно проговорил Лютц. - Ничего. Вежливый, спокойный мальчик. Который команду отдает с "пожалуйста" и "будьте добры".
- Ага. От удивления все выполняют, - подхватил Вален. - А потом не успеешь оглянуться, как все уж сами отдают честь и бегут исполнять, прикажи он хоть через шлюз без скафандра.
Лютц поставил почти полный бокал на стол, слегка расплескав вино. Похоже, он еще до того выпил - или просто от усталости развезло.
- Я все думаю... Почему мы стояли столбами? Ну ладно ты - ты флотский, Мюллер тоже, Кемпф... Но эти двое... я сам... Боевые офицеры! Почему мы стояли?
- Потому что строй, - горько сказал Вален. - Потому что нет шаблона действий в голове.
- Вот именно. Шаблона. Поэтому мы тут двое суток позорно мямлили и не знали, что делать. Полтора десятка взрослых мужиков, по пятнадцать лет в строю, сидели и ждали, что им прикажет делать мальчишка, которому без мундира бутылку вина не продадут.
"А если он так и не придет в себя, - подумал Вален, - сможем ли мы действовать? Без его воли, которая, как оказалось, одна удерживает нас на пути к цели?"
- Флот тоже весь в соплях, - сказал он. - Вестовой вон не просыхает тоже - обратил внимание, глаза у него красные?
- Так это же парень из расстрелянного флота.
- Понятно.
Вино казалось безвкусным, хотя длинношеяя бутылка темного стекла говорила о его изысканности. Наверное, из брауншвейговских запасов. Трофей. Трофей, черт его подери...
- Этот Ансбах, - вдруг сказал Лютц. - Он, сука, нам всем... - он мучительно поискал слово. - ...сердце вырвал.
От высоких слов Валена всегда дергало, как от скрежета гвоздя по стеклу, но эти два слова так точно определили, что это за ощущение пустоты в груди и смертной тоски, которым он сам не мог подыскать имени. Он и не осознавал до сего дня, что значит для него Зигфрид Кирхайс. Пока воздух есть, его не замечаешь, но стоит ему начать улетучиваться в пробоину - и удушье хватает за горло.
Валену доводилось терять друзей - но с Кирхайсом они друзьями не были. Кирхайс со всеми был ровен и неизменно вежлив, и иногда было заметно, что он мучительно стыдится своих слишком высоких чинов, хотя его не смущает необходимость командовать людьми много старше и опытнее себя. С Кирхайсом невозможно было сблизиться, сократить дистанцию, проявить покровительство. И все равно - его не стало, и как будто погас свет.
- И такого командующего у меня тоже больше не будет, - проговорил Вален.
Лютц кивнул.
- Хотел бы я верить в Вальгаллу, - сказал он. - По-настоящему. Было бы легче.
- В настоящей Вальгалле ему бы не понравилось. Там все время сражаются.
- А где понравилось бы? - почти трезвым голосом спросил Лютц с живым интересом.
Вален задумался.
- Не знаю. Не могу представить его без мундира.
- А себя можешь?
- И себя не могу.
Лютц поднял бокал:
- Нам остается только идти, не отступая и не сдаваясь, без сожалений, не возвращаясь... И за спиной - половина пути. Пулям не кланяясь, в гибель не веря, под небом чужим и звездою чужой, торной дорогой, неторной тропой, что приведет под заветные двери. Ключ от дверей еще надо найти - ключик хрустальный, потерянный где-то за сто веков до второго рассвета... И впереди - половина пути.
- Да, пожалуй, это лучшее, что мы можем сделать в память о нем.
Размер: ~1280 слов
Персонажи/пейринг: Вален, Лютц
Категория: джен
Жанр: поминки
Рейтинг: G
По заявке: текст про Валена или Шумахера, не слэш, не выше R
Примечание: стихи starsword
читать дальшеКрейсер новой флагманской серии "Барбаросса" был систер-шипом "Брунгильды". Стремительный силуэт, изящество очертаний. Но ему больше не суждено вести в бой флот. Никто из адмиралов Рейха не осмелится ступить на него, чтобы сделать своим.
Вице-адмирал Вален приложил свою ID-карту к замку. Теперь у него был доступ. Он уже бывал в этой каюте, она почти ничем не отличалась от его собственной. Собрать вещи и бумаги погибшего, чтобы отправить родным. Адмиралам для адмиралов нечасто приходится это делать.
В каюте царил идеальный порядок. Вален подошел к книжному шкафу. За стеклом - ровные ряды темных папок с документами, несколько книг. И - фотография. Два мальчика лет десяти и светловолосая девушка. Чуть ли не единственная индивидуальная деталь. Обычно каюта приобретает отпечаток личности жильца, но здесь нужно было приглядываться, чтобы что-то увидеть. Вален подумал, что это и есть отражение хозяина каюты - безупречная учтивость, точность, аккуратность, а все остальное спрятано глубоко под этой броней. И теперь этого нет нигде, и никому уже не узнать, что же кипело там, внутри, а что кипело - Вален не сомневался никогда, с того самого дня, когда высокий для своих лет подросток занял свое место в рубке малого крейсера "Гадкий утенок", на котором Вален был старшим помощником.
Нечего тянуть, надо приниматься за дело. От того, что он будет тут сидеть и вспоминать, время не повернется вспять и никого не воскресит.
Вален сложил все личное имущество, которое нашел, в стандартную пластиковую коробку, и сел за рабочий стол. Документы надлежало разобрать и разослать - подписанные исполнителям, неподписанные - тем, кто будет ими заниматься вместо Кирхайса. Так, и прежде всего - вызвать его адъютанта.
Вален набрал на комме вызов вестового. Тот явился почти сразу. Как будто ждал под дверью. Вытянулся по струнке, доложился. Получил приказания и побежал исполнять.
Через четверть часа Вален погрузился в дела временно своей группы флотов, и дел хватило до вечера. Но зато уже можно было опечатывать комм и каюту командующего. Управление флотами теперь переброшено на него и на Лютца... правда, Лютц пока занимается Гайерсбургом. Теперь можно и обратно в крепость, и, может, выпить чего-нибудь...
Дверь постучали. Вален нажал кнопку, дверь уехала в стену. На пороге стоял Лютц, за его спиной маячил белокурый парнишка-вестовой с подносом в руках.
- Ты, я вижу, закончил с делами, - сказал Лютц. - Я тоже.
Он забрал у вестового поднос с ужином на двоих и бутылкой вина и отослал парня.
- Третий день. Вроде положено поминать.
- Прямо здесь предлагаешь? - спросил Вален.
- Ко мне идти долго, к тебе тоже, а на станции...
Вален кивнул. Станция Гайерсбург вызывала у него безотчетную тревогу. Все время казалось, что кто-то смотрит в спину, крадется за углом. В отличие от Изерлона здесь никогда не стоял полный гарнизон, поэтому внутренний город так и не расконсервировали, даже Брауншвейг не стал с этим морочиться, ограничившись секторами казарм и офицерских квартир. "Благородное воинство" верило, что Гайерсбург - это ненадолго, и нет нужды возиться с теплицами, полным циклом замкнутой биосферы и жизненным пространством, а также рабочей силой для обслуживания всего этого.
Два адмирала сели в кресла у кофейного столика.
- Как дела на станции? - спросил Вален, снимая с тарелки стеклянную крышку.
- Его Превосходительство более-менее пришел в себя, - Лютц сразу понял, что именно интересовало Валена. - Выглядит как после тяжелой болезни, но...
- Понятно.
Они молча разлили вино в бокалы, выпили. И молчали, пока тарелки не опустели.
- Ты его знал раньше? - Лютц налил по второму кругу.
- Служил с ним на корабле. Знаешь, такого офицера безопасности у меня никогда не было.
- Безопасности?
- Ну. Капитану крейсера адъютант, знаешь ли, не положен. А капитан у нас был...
***
- ...фрегаттен-капитан Райнхард фон Мюзель.
- Офицер безопасности, старший лейтенант Зигфрид Кирхайс!
Старший помощник капитан-лейтенант Самуэль Вален сморгнул, и картинка перед глазами обрела истинный масштаб. Новоназначенный капитан ростом был чуть выше его плеча, но не был карликом. Новоназначенный офицер безопасности тоже. Перед старшим помощником стояли два подростка в шитых серебром мундирах офицеров Рейхсфлота. Шитье и сбило Валена с толку. Будь парни лысопогонными кадетами, он бы сразу определил их возраст - лет семнадцать, младше даже призывников. Белобрысый капитан смотрел зло, настороженно, плотно сжав губы, медно-рыжий безопасник вежливо улыбался над его плечом.
Ну и Хёгг с ними, подумал старший помощник. Ему не привыкать командовать кораблем из-за спины ленивого и невежественного капитана. Прошлый, списанный куда-то в штаб, был как раз таким. Главное, чтобы этим юным карьеристам хватило ума молча украшать собой мостик и не приказывать всякой ерунды. Он пригласил их следовать за собой, и, разворачиваясь, поймал внимательный, лукавый взгляд рыжего. И поежился - показалось, что тот знает, о чем он подумал.
Как оказалось впоследствии, рыжий действительно знал.
***
- ...и ты понимаешь, они его зауважали. Безопасника.
Лютц помотал головой:
- Не представляю. Их обычно терпеть не могут или подхалимничают.
- Вот я тебе говорю. Он всем делом напомнил, что безопасник отвечает за оборону корабля прежде всего. Я уж не знаю, как он выкручивался с отчетами в управление безопасности, а оборону он застроил почти идеально.
- Он не делал ничего особенного, - медленно проговорил Лютц. - Ничего. Вежливый, спокойный мальчик. Который команду отдает с "пожалуйста" и "будьте добры".
- Ага. От удивления все выполняют, - подхватил Вален. - А потом не успеешь оглянуться, как все уж сами отдают честь и бегут исполнять, прикажи он хоть через шлюз без скафандра.
Лютц поставил почти полный бокал на стол, слегка расплескав вино. Похоже, он еще до того выпил - или просто от усталости развезло.
- Я все думаю... Почему мы стояли столбами? Ну ладно ты - ты флотский, Мюллер тоже, Кемпф... Но эти двое... я сам... Боевые офицеры! Почему мы стояли?
- Потому что строй, - горько сказал Вален. - Потому что нет шаблона действий в голове.
- Вот именно. Шаблона. Поэтому мы тут двое суток позорно мямлили и не знали, что делать. Полтора десятка взрослых мужиков, по пятнадцать лет в строю, сидели и ждали, что им прикажет делать мальчишка, которому без мундира бутылку вина не продадут.
"А если он так и не придет в себя, - подумал Вален, - сможем ли мы действовать? Без его воли, которая, как оказалось, одна удерживает нас на пути к цели?"
- Флот тоже весь в соплях, - сказал он. - Вестовой вон не просыхает тоже - обратил внимание, глаза у него красные?
- Так это же парень из расстрелянного флота.
- Понятно.
Вино казалось безвкусным, хотя длинношеяя бутылка темного стекла говорила о его изысканности. Наверное, из брауншвейговских запасов. Трофей. Трофей, черт его подери...
- Этот Ансбах, - вдруг сказал Лютц. - Он, сука, нам всем... - он мучительно поискал слово. - ...сердце вырвал.
От высоких слов Валена всегда дергало, как от скрежета гвоздя по стеклу, но эти два слова так точно определили, что это за ощущение пустоты в груди и смертной тоски, которым он сам не мог подыскать имени. Он и не осознавал до сего дня, что значит для него Зигфрид Кирхайс. Пока воздух есть, его не замечаешь, но стоит ему начать улетучиваться в пробоину - и удушье хватает за горло.
Валену доводилось терять друзей - но с Кирхайсом они друзьями не были. Кирхайс со всеми был ровен и неизменно вежлив, и иногда было заметно, что он мучительно стыдится своих слишком высоких чинов, хотя его не смущает необходимость командовать людьми много старше и опытнее себя. С Кирхайсом невозможно было сблизиться, сократить дистанцию, проявить покровительство. И все равно - его не стало, и как будто погас свет.
- И такого командующего у меня тоже больше не будет, - проговорил Вален.
Лютц кивнул.
- Хотел бы я верить в Вальгаллу, - сказал он. - По-настоящему. Было бы легче.
- В настоящей Вальгалле ему бы не понравилось. Там все время сражаются.
- А где понравилось бы? - почти трезвым голосом спросил Лютц с живым интересом.
Вален задумался.
- Не знаю. Не могу представить его без мундира.
- А себя можешь?
- И себя не могу.
Лютц поднял бокал:
- Нам остается только идти, не отступая и не сдаваясь, без сожалений, не возвращаясь... И за спиной - половина пути. Пулям не кланяясь, в гибель не веря, под небом чужим и звездою чужой, торной дорогой, неторной тропой, что приведет под заветные двери. Ключ от дверей еще надо найти - ключик хрустальный, потерянный где-то за сто веков до второго рассвета... И впереди - половина пути.
- Да, пожалуй, это лучшее, что мы можем сделать в память о нем.
-
-
10.01.2013 в 17:40-
-
10.01.2013 в 19:33-
-
10.01.2013 в 23:45-
-
11.01.2013 в 23:27не з.
-
-
12.01.2013 в 17:12у меня ейчас в работе фик, где онин из персонажей тоже сравнивал Кирхайса с воздухом.
Когда он есть, о нем не задумываешься.
Когда погибает - оказывается, что нечем дышать.
Видимо, придется похоронить идею.
-
-
12.01.2013 в 17:30Когда он есть, о нем не задумываешься.
Когда погибает - оказывается, что нечем дышать.
Видимо, придется похоронить идею.
Стоило похоронить ее раньше) Вот цитата из одного фика на ту же тему:
В последнее время горьким кажется все. Мир сдвинулся, из него выпал элемент, необходимый, как воздух, и Райнхард задыхается. Ему уже почти все равно, что это видят другие.
Хуже любой пытки. Когда воздуха не хватает на самом деле, достаточно продержаться несколько минут – и ощущение, что за один вдох отдашь все на свете, уйдет вместе с жизнью. Боль от потери длится бесконечно. И даже сойти с ума невозможно. Никто не скажет, что он не пробовал. То, что он делает сейчас – несомненно, сумасшествие. А может быть – попытка поверить в чудо. В возможность просто вернуться туда, где все было правильно.
*сарказм офф*
а вообще, сравнивали многие. Одним больше, одним меньше - неважно.
-
-
12.01.2013 в 17:45И вообще все уже было.
другой юзер
-
-
12.01.2013 в 19:19А в самой "Легенде..." кто-нибудь в этом духе высказывается?
-
-
12.01.2013 в 19:36-
-
12.01.2013 в 20:22Когда он есть, о нем не задумываешься.
Когда погибает - оказывается, что нечем дышать.
Видимо, придется похоронить идею.
Можно подумать, автор сам ее выдумал. Она стара, как врата Трои.
Автор
-
-
17.01.2013 в 09:11